Александр Косачев

Метро. Как это было

Когда вновь послышался вопль, Миша замер на месте. От страха, как ему показалось сперва. Он не представлял, как  должно было выглядеть существо, издававшее такие звуки. Миша просто сделал шаг вперед, переступил ту черту, за которой еще не была нога человека. Живого человека. Все те, кто переходил Дальний фонарь, больше не возвращались.

Он заметил яркую красную точку, на которую поначалу не обратил внимания. Теперь же она стала для него поводырем. Яркий свет здесь, там был робким отблеском, даже он не решался заглянуть в поворот. А вот точка… Она была совсем рядом с ним. Она не звала Мишу, но определенно ему подмигивала. Или это моргает сам Миша?.. Ужасно, он больше не ощущал страха, только неожиданную усталость, а главное – сон… Стоп!

Миша резко открыл глаза. Он действительно все это время провел в забытьи, прямо на ногах, как лошадь! Он помнил ту детскую байку о том, что лошади спят стоя. И так  и не выяснил, правда ли это. Но, по крайне мере, коровы дрыхнут лежа. А значит и лошади… Стоп!

Миша снова открыл глаза. Это словно наваждение, он постоянно уходит вглубь своих мыслей, но надо быть здесь и сейчас. А здесь что-то изменилось. На первый взгляд тот же тоннель, тот же фонарь за спиной, та же красная точка вдалеке, но… темнее. Все стало темнее, чем пару минут назад. И вдруг Миша понял. Фонарь. Все дело в нем! Еще недавно Миша краем глаза видел его, а теперь… фонарь позади. Миша закрывает его спиной, а мир темнеет. И точно, красная точка стала ближе и отчетливее. Теперь Миша был уверен – это не воображение.

Но ведь он даже не двигался! Какой-то отрезок времени выпал из его памяти, и он уже не осознает, что делает. Его тело само по себе, оно не в ладах с разумом. То, что когда-то крепко держалось за руки, теперь по разные углы комнаты. Или хуже того – по разные углы ринга.

Тяжело подняв веки, Миша решил уходить, пока тоннель не засосал его, погрузив в болото собственных воспоминаний. Он сделал шаг – но шаг не сделался. Он повернул голову – но голова не повернулась. Столбняк!

Как ни старался Миша, но шевельнуться он не мог. Все мышцы покинули бедолагу и отправились на покой. Единственное, что еще подчинялось Мише – это веки, но и те и с трудом. Вот тут-то ему стало страшно, только страх быстро сменился вялостью. И это пугало Мишу еще больше, но даже этот страх из-за отсутствия страха исчез, порождая новые страхи из-за страха без страха. И все вместе раздувало и накачивало желание поспать.

Силясь, Миша вновь уставился на точку, ставшую еще ближе. Саню бы это порадовало, он любил, даже не спать, а дрыхнуть, глубоко и долго… Саня! Миша не один отправился к Дальнему фонарю! Саня первый переступил черту, и, конечно, он еще ближе к той точке, к тому повороту. Скосив глаза вправо, Миша уперся в Санину спину, сутуловатую, но широкую спину настоящего уральца. Вот это было счастье! Такого чувства жизнелюбия и яркой надежды он никогда не испытывал, только сейчас, разглядывая  спину Сани. Если бы мог, он бы позвал его, но даже язык отвернулся от хозяина, наверное, в наказание за то, что хозяин привык им трепать. Таковы языки, хозяева они теперь себе сами.

Это ступор. Или столбняк. Все как во сне, когда ты не управляешь своим телом, будто счастливый пьяница, шагающий сразу с двух дней рождений и мурлыкающий гимн Нового года. Миша помнил фильм, где мужик-бандит держал руку с алмазом над каким-то прудом. Бандит любовался алмазом, как вдруг! выскочил огромный аллигатор  и сожрал грязную лапу преступника. Во сне Миша был на месте мужика, но он знал, что приближается аллигатор, вот только убрать руку не решался – мог не удержаться на собственных ногах и свалиться в воду. И перед Мишей встала дилемма: лишиться руки и алмаза или лишиться жизни? Так и стоял он на берегу, а аллигатор плыл и плыл… плыл и плыл…. снова плыл… и выскочил!

Миша открыл глаза. Он бы застонал и выругался: тоннель потемнел еще больше, точка стала ближе, а Саня дальше. Да он почти возле этой точки, без двух шагов у поворота, и Миша тоже скоро дойдет до нее и может, выяснит, наконец, что это такое! Миша хочет спать? Миша будет спать! Ведь медведи дрыхнут всю зиму, а Михаил переплюнет их – он будет спать вечность!

Миша закрывает глаза, уже осознано и… его больше нет. Нет двадцатилетнего Миши, который мгновение назад стоял в узком тоннеле метро. Есть только восьмилетний Мишка, который стоит в огромном, даже слишком огромном лесу. И в отличие от Миши, у Мишки есть страх. Страх перед волком, хозяином леса, который вышел на мальчика. Он стоит прямо напротив него. Рычит. И облизывается. А Мишка не может шагу ступить, до того его обуял страх, сковал руки и ноги. А волк все ближе. Он идет не торопясь, ведь знает, что жертва никуда не сбежит. Лапы волка ускоряются, он больше не в силах сдерживать себя и вдруг!.. – выстрел. Неведомый спаситель позади Мишки стреляет в волка. Мишка хочет повернуться, кинуться на шею и заплакать, да только не может, потому что боится – боится того же волка, который встает. У него ранена передняя лапа, поэтому зверь хромает, но идет. И теперь он в ярости. Второй выстрел, который пробивает волку грудь. Тот взвывает и…идет. Он вытащил язык, и Мишка думает: «Ну где же еще один выстрел!». А выстрела нет, потому что Мишка видел двуствольные винтовки, но никогда трехствольные. Волк упал, но ползет к мальчику, он уже у самых ног. Мишка смотрит в глаза волка – один закрыт, и видимо больше никогда не откроется, а второй – глядит прямо внутрь Мишки, этот глаз горит ярким красным цветом, и Мишка знает, что это за это за цвет. Зверь открывает пасть, раздается выстрел…

… И Миша открывает глаза. Этот последний выстрел пробудил его. Тишина. И темнота. Только яркая красная точка светит прямо Мише в глаза. Значит, он уже дошел до нее. А Саня… Сани не видно.  Он скрылся в повороте, и Миша рад только тому, что не слышит его криков. Но он слышал выстрелы, слишком отчетливо они прозвучали, чтобы быть сном. Три коротких выстрела. Страшная мысль пробежала по мозгу парня, топая со всей силы. Эти выстрели… такие печальные, одинокие … и траурные. Их Миша слышал за всю жизнь только один раз – после бойни, которую устроили мутанты на станции; тогда погибло много народу и всех провожали этими тремя выстрелами.

Первую группу, состоящую из  двух человек и отправленную к Дальнему фонарю, ждали три дня, затем послали вторую – Мишу и Саню, а значит… прошло уже три дня! И этот траурный салют – прощание с ними! На их возвращение больше не надеются. Помощь не придет.

Миша глядел на красную точку, жалея о том, что он сейчас не рядом с Саней, тот, наверняка, уже отмучился. Теперь стоит только закрыть глаза и забыться.

– Ми-иша-а!

Миша очнулся. Он не двинулся ни на йоту.

– Ми-иша-а!

Этот писк…. Таким писклявым голосом обладал только Петрик, девятилетний пацан, который зачислил Мишу в старшие братья и постоянно таскался за ним.

– Миша! Я пришел за тобой! Миша! Ты чего молчишь? Эй!

Что-то стукнуло Мишу по спине. И снова. Это камни, Петрик бросался в него камнями и пищал. Кажется, это срабатывало. Миша чувствовал, как кровь начинала бежать по его телу, мышцы приходили в порядок.

– Стой на месте! – прохрипел он. – Не подходи.

Усиленно моргнув, парень вздрогнул и сделал шаг.

***

Миша лежал на кушетке, уже второй день приходя в себя. Да, он выжил, но Саня не вернулся, а станция обречена. Зачем этот поход? Затем, что станция имело всего два выхода: один, соединяющий с другими выжившими, завалило. А другой вел неизвестно куда. Никто не решался выйти за Дальний фонарь, который служил границей, между реальностью и безвестным нечто. Но, несмотря на безвыходную ситуацию, Миша не чувствовал страха. Только волнение, щекотавшее парня надеждой. Что-то во всем этом было не правильным. Что-то не сходилось, как не сходились обои в комнате Миши, которыми он самостоятельно поклеил свою комнату. Обои… Да, обои! Их не было! Не должно было быть! Мише двадцать, он родился в метро, он не знал, какой была жизнь на поверхности до ядерной катастрофы, но откуда он знал про обои? А лошади? Байки о лошадях? Ведь Миша не видел лошадей! Коровы? Аллигаторы? А фильм? Как мог он видеть фильм здесь?! И волк…

- Как ты? – спросил Петрик, подойдя к его постели.

- Собирай всех. Зови быстрей! Мы идем!

- Куда, Миша?

- К Дальнему фонарю. И дальше. За поворот.

***

Из газеты «Новости Екатеринбурга»: «Сегодня были спасены люди, застрявшие в тоннелях метро. Напомним, что 29 июля на станции «Н…» произошел обвал, и около 20 человек оказались взаперти. Спасатели не решились принимать кардинальные меры, дабы не обрушить тоннель полностью, поэтому продвигались крайне медленно. Но спустя сутки, два человека самостоятельно выбрались из обвала. Потом еще один, и наконец, все оставшиеся, опять же самостоятельно, вышли на поверхность. Пострадавшие не получили серьезных физических повреждений, но суточное заключение сказалось на психике – все упоминали неведомых мутантов, говорили о том, что были рождены в метро и прожили там целую жизнь. Врачи это объяснили отсутствием хорошей вентиляции плюс невыносимой жарой, обрушившейся на город. Это пройдет, заверили нашу редакцию в больнице, куда отправили пострадавших».

Из литературного журнала «Екалит»: «Я взял интервью у писателя, пожалуй, самого известно сейчас в России, Дмитрия Слышащего, который проснулся знаменитым после публикации романа «Метро 2100.

– Скажите, Дмитрий, как у вас появилась эта идея?

– Спустя месяц после катастрофы в метро, я решил написать книгу о людях, которые там оказались. Изначально книга должна была быть документальной, но Михаил Волков, один из пострадавших, рассказал мне то, чего я никак не ожидал услышать... И все это отобразилось в моем романе.

– Почему вы назвали книгу «Метро 2100»? Почему именно эта дата?

– Ну во-первых, есть хорошая песня с таким названием (Дмитрий смеется), а во-вторых – это отличная дата – относительно недалекая, но и не близкая, да еще и рубеж веков. Но знаете… Поначалу было совсем другое название – «Точка. Красная точка» На этом настаивал сам Михаил».

***

Высказаться можно здесь!